нулевая (к)мната 2024
«Культурные смыслы рождаются только в коллективе»: как работает главный центр саунд-арта в России
Текст: Сергей Колесников
Редактор: Анастасия Тихомирова
Фотографии взяты из соцсетей проекта
27 октября 2022
В начале 10-х мир современного искусства сделал поворот в сторону звука. В 2010 году Шотландская художница Сьюзан Филипц стала первой, кто получил престижную премию Тёрнера за звуковые инсталляции, а три года спустя в МоМА прошла первая почти за полвека выставка, полностью посвящённая саунд-арту. Тогда же, на рубеже десятилетий, в России зародился soundartist.ru, или SA)) — комьюнити независимых артистов, занимающихся экспериментальным звуком.
Сегодня SA)) — фактически главный центр саунд-арта в стране, сочетающий в себе деятельность творческого объединения, галереи и лектория. Как независимому проекту выжить в российской культурной среде, сохранив внутренние открытость и свободу? Как удержать горизонтальное сообщество от развала? И почему не надо бояться, что на вашу выставку никто не придёт? Подробнее — в интервью кураторов и резидентов проекта Сергея Касича и Виталины Стрекаловой.
В начале 10-х мир современного искусства сделал поворот в сторону звука. В 2010 году Шотландская художница Сьюзан Филипц стала первой, кто получил престижную премию Тёрнера за звуковые инсталляции, а три года спустя в МоМА прошла первая в истории выставка, полностью посвящённая саунд-арту. Тогда же, на рубеже десятилетий, в России зародился soundartist.ru, или SA)) — комьюнити независимых артистов, занимающихся экспериментальным звуком.
Сегодня SA)) — фактически главный центр саунд-арта в стране, сочетающий в себе деятельность творческого объединения, галереи и лектория. Как независимому проекту выжить в российской культурной среде, сохранив внутренние открытость и свободу? Как удержать горизонтальное сообщество от развала? И почему не надо бояться, что на вашу выставку никто не придёт? Подробнее — в интервью кураторов и резидентов проекта Сергея Касича и Виталины Стрекаловой.
— История SA)), если верить сайту проекта, начинается в 2008 году. Как образовалось ваше комьюнити?
(Сергей)
— В 2008 году мы создали проект Love Live Electronic (LoLiEl). Это был форум экспериментальной электронной музыки, в рамках которого проходила серия событий, посвященных DIY-подходу в исполнительской электронной музыке. Тогда ещё существовал Термен-Центр, и это была инициатива внутри его молодёжной секции. Там находилась физическая точка сборки, где все и познакомились. Его главной особенностью как культурной институции было то, что туда имели доступ внеинституциональные люди. У Термен-Центра была отдельная дверь, и у неё не было охраны — туда можно было просто прийти в любое время дня и ночи, что я и сделал в 2005 году. В 2010 году это прекратилось, и в культурной среде образовался вакуум, который наш проект попытался заполнить.
— В 2008 году мы создали проект Love Live Electronic (LoLiEl). Это был форум экспериментальной электронной музыки, в рамках которого проходила серия событий, посвященных DIY-подходу в исполнительской электронной музыке. Тогда ещё существовал Термен-Центр, и это была инициатива внутри его молодёжной секции. Там находилась физическая точка сборки, где все и познакомились. Его главной особенностью как культурной институции было то, что туда имели доступ внеинституциональные люди. У Термен-Центра была отдельная дверь, и у неё не было охраны — туда можно было просто прийти в любое время дня и ночи, что я и сделал в 2005 году. В 2010 году это прекратилось, и в культурной среде образовался вакуум, который наш проект попытался заполнить.
— Что побудило вас создать отдельный проект?
(Сергей)
— Кураторство над LoLiEl осуществляли я и Евгений Кузин, и в начале 2011 у нас возникли сильные разногласия. Мы с Евгением были мощным дуэтом и хорошо отражали друг друга, но у таких отношений есть срок годности. На тот момент я уже ушёл из аспирантуры и понял, что в Москве мне будет трудно найти работу, а экспериментальная электронная музыка — это то, чем я увлекался с подростковых лет, и мне хотелось заниматься этим более серьёзно. Я решил делать другой проект, а он — продолжать старый. Тогда же, в 2011 году, и запустился сайт SA)).
— Кураторство над LoLiEl осуществляли я и Евгений Кузин, и в начале 2011 у нас возникли сильные разногласия. Мы с Евгением были мощным дуэтом и хорошо отражали друг друга, но у таких отношений есть срок годности. На тот момент я уже ушёл из аспирантуры и понял, что в Москве мне будет трудно найти работу, а экспериментальная электронная музыка — это то, чем я увлекался с подростковых лет, и мне хотелось заниматься этим более серьёзно. Я решил делать другой проект, а он — продолжать старый. Тогда же, в 2011 году, и запустился сайт SA)).
— То есть главной мотивацией для создания SA)) было желание перевести всё в профессиональное русло?
(Сергей)
— Это одна из мотиваций. Другая состояла в том, что из поля электронной музыки хотелось перейти в саунд-арт, потому что там больше свободы. Третья мотивация была в том, что на тот момент саунд-арт в России как таковой не был обозначен, и у нас была возможность заявить о себе в поле современного искусства.
— Это одна из мотиваций. Другая состояла в том, что из поля электронной музыки хотелось перейти в саунд-арт, потому что там больше свободы. Третья мотивация была в том, что на тот момент саунд-арт в России как таковой не был обозначен, и у нас была возможность заявить о себе в поле современного искусства.
От английского «Do It Yourself», то есть «сделай сам» — прим. ред
Термен-Центр фактически перестал действовать в 2010 году, когда в соответствующем крыле Московской консерватории началась реконструкция, однако официальных заявлений о закрытии проекта никто из его основателей не делал.
— Люди, которые работали с SA)), описывают вас как «первых, кто заговорил о саунд-арте в России». Вы согласны с этим определением?
(Виталина)
— Я всегда в связи с этим вспоминаю один интересный факт. Датой основания SA)) считается 14 февраля 2011 года, а статья «саунд-арт» в русской Википедии появилась уже после этого. Говорить о том, что саунд-арта в России не было до 2011 года, конечно, нельзя, но в широкий оборот термин стал вводиться именно тогда. Возможно, это мировая тенденция, и если бы не появился SA)), увлечение экспериментальным звуком пришло бы в Россию по-другому пути.
(Сергей)
— Я могу совершенно точно сказать, что мы русифицировали ряд терминов, которые до этого писались только латиницей. Например, серкут-бендинг, хакинг применительно к музыке, электроакустическая импровизация. В конце 00-х Дмитрий Морозов, известный сейчас медиахудожник, нашёл LoLiEl как раз после того, как написал серкут-бендинг в Яндексе кириллицей. Он вышел на нас во ВКонтакте, и так случились его первое публичное выступление и выставка. Идея же создания первой в России саунд-арт галереи, которая появилась у нас в 2014 году, изначально развивалась Антоном Яхонтовым и Олегом Макаровым — без их участия проект не был бы реализован.
(Виталина)
— Я всегда в связи с этим вспоминаю один интересный факт. Датой основания SA)) считается 14 февраля 2011 года, а статья «саунд-арт» в русской Википедии появилась уже после этого. Говорить о том, что саунд-арта в России не было до 2011 года, конечно, нельзя, но в широкий оборот термин стал вводиться именно тогда. Возможно, это мировая тенденция, и если бы не появился SA)), увлечение экспериментальным звуком пришло бы в Россию по-другому пути.
(Сергей)
— Я могу совершенно точно сказать, что мы русифицировали ряд терминов, которые до этого писались только латиницей. Например, серкут-бендинг, хакинг применительно к музыке, электроакустическая импровизация. В конце 00-х Дмитрий Морозов, известный сейчас медиахудожник, нашёл LoLiEl как раз после того, как написал серкут-бендинг в Яндексе кириллицей. Он вышел на нас во ВКонтакте, и так случились его первое публичное выступление и выставка. Идея же создания первой в России саунд-арт галереи, которая появилась у нас в 2014 году, изначально развивалась Антоном Яхонтовым и Олегом Макаровым — без их участия проект не был бы реализован.
11 марта 2011 года – прим. ред.
От англ. circuit bending – извлечение необычных звуков из электронных устройств с помощью замыкания определенных участков цепи – прим. ред
От англ. hacking – нецелевое использование музыкальных инструментов, в том числе электронных, для извлечения звука – прим.ред.
Electroacoustic improvisation (EAI) – поджанр свободной импровизации, отличающийся использованием неконвенциональных музыкальных инструментов и способов звуковой обработки – прим. ред.
— Какой была изначальная миссия вашего проекта?
(Сергей)
— Наши активности в LoLiEl были нацелены на то, чтобы помочь нам самим войти в московскую сцену. Мне хотелось выступать, но меня никто не приглашал. Надо было делать собственные мероприятия и на них выступать. С SA)) была уже несколько другая идея. У нас уже были навороченные мероприятия, в том числе Подготовленные среды, и нам не хотелось останавливаться, не хотелось терять комьюнити. И так как у нас потерялась физическая точка сборки, единственным вариантом сохранить сообщество было организовывать события, чтобы регулярно собираться и готовиться к ним. SA)) стал виртуальной точкой сборки, заменившей Термен-Центр и привязанной к веб-сайту.
(Виталина)
— У нас есть формальные списки целей и задач, которые мы включаем в официальные презентации: «развитие звуковой культуры в России и за её пределами» и тому подобное. Но на самом деле наше сообщество очень эфемерно. Никто не связан никакими обязательствами, кроме собственных интересов. Сообщество работает на энтузиазме людей, на желании приобрести новые связи, друзей и так далее.
— Наши активности в LoLiEl были нацелены на то, чтобы помочь нам самим войти в московскую сцену. Мне хотелось выступать, но меня никто не приглашал. Надо было делать собственные мероприятия и на них выступать. С SA)) была уже несколько другая идея. У нас уже были навороченные мероприятия, в том числе Подготовленные среды, и нам не хотелось останавливаться, не хотелось терять комьюнити. И так как у нас потерялась физическая точка сборки, единственным вариантом сохранить сообщество было организовывать события, чтобы регулярно собираться и готовиться к ним. SA)) стал виртуальной точкой сборки, заменившей Термен-Центр и привязанной к веб-сайту.
(Виталина)
— У нас есть формальные списки целей и задач, которые мы включаем в официальные презентации: «развитие звуковой культуры в России и за её пределами» и тому подобное. Но на самом деле наше сообщество очень эфемерно. Никто не связан никакими обязательствами, кроме собственных интересов. Сообщество работает на энтузиазме людей, на желании приобрести новые связи, друзей и так далее.
— Кем управляется проект? Например, твоя формальная позиция в SA)) – директорская. Что она под собой подразумевает?
(Виталина)
— На самом деле, я очень редко представляюсь директором — только если этого требует формат разговора. Обычно я пишу, что я резидент сообщества. У нас внутри нет никакой иерархии, мы всё решаем коллективно, но иногда я могу о чём-то высказаться с точки зрения своего управленческого опыта.
(Сергей)
— У нас абстрактная внутренняя структура. И это организовано так целенаправленно, потому что в противном случае было бы тяжело поддерживать нашу деятельность. Все подобные проекты сталкиваются с вопросом о том, насколько эту внутреннюю структуру нужно закрепощать. При этом я убеждён, что некоторые решения, всё же невозможно принять коллегиально. Речь об оперативных вещах, которые важны для выживания проекта — в частности, об управлении инфраструктурой.
— На самом деле, я очень редко представляюсь директором — только если этого требует формат разговора. Обычно я пишу, что я резидент сообщества. У нас внутри нет никакой иерархии, мы всё решаем коллективно, но иногда я могу о чём-то высказаться с точки зрения своего управленческого опыта.
(Сергей)
— У нас абстрактная внутренняя структура. И это организовано так целенаправленно, потому что в противном случае было бы тяжело поддерживать нашу деятельность. Все подобные проекты сталкиваются с вопросом о том, насколько эту внутреннюю структуру нужно закрепощать. При этом я убеждён, что некоторые решения, всё же невозможно принять коллегиально. Речь об оперативных вещах, которые важны для выживания проекта — в частности, об управлении инфраструктурой.
“
Нужно балансировать, потому что мы постоянно работаем с творческими людьми, а у них очень высокая степень автономии. Никто из них, по большому счёту, не заинтересован в коллективной деятельности. В большинстве случаев каждый из них хочет быть самым гениальным, самым известным художником.
(Виталина)
— В какой-то момент мы поняли, что у проекта есть ядро — это те, кто постоянно что-то делает. И есть орбита — кто-то подлетает чуть поближе, кто-то отлетает подальше, но нет такого, что человек берёт и выходит из сообщества. Есть люди, которые вообще ничего не делают в рамках комьюнити, но постоянно присутствуют и таким образом морально его поддерживают, и это тоже очень ценно.
Мы всегда повторяем, что наш проект — горизонтальный и все участники нашего основного курса по экспериментальному звуку — его резиденты, однако люди всё равно не могут поверить, что могут просто так прийти в нашу студию со своими инициативами и что-то сделать. Возможно, это локальная особенность — люди не верят, что ты куда-то приходишь с улицы и тебя принимают как равного.
— В какой-то момент мы поняли, что у проекта есть ядро — это те, кто постоянно что-то делает. И есть орбита — кто-то подлетает чуть поближе, кто-то отлетает подальше, но нет такого, что человек берёт и выходит из сообщества. Есть люди, которые вообще ничего не делают в рамках комьюнити, но постоянно присутствуют и таким образом морально его поддерживают, и это тоже очень ценно.
Мы всегда повторяем, что наш проект — горизонтальный и все участники нашего основного курса по экспериментальному звуку — его резиденты, однако люди всё равно не могут поверить, что могут просто так прийти в нашу студию со своими инициативами и что-то сделать. Возможно, это локальная особенность — люди не верят, что ты куда-то приходишь с улицы и тебя принимают как равного.
— Как проект поддерживался изначально и какие у него источники финансирования сегодня?
(Виталина)
— Специфика саунд-арта часто предполагает невизуальную эстетику — в самых радикальных случаях он может представлять собой только звук. Поэтому основная часть запроса на финансовую поддержку состоит из статьи гонораров художников. При этом, не стоит забывать, что оборудование и навыки, которые имеют звуковые художники тоже достались им не бесплатно. Это годы работы и усилий. Если говорить откровенно, то нам самим приходилось себе это часто напоминать, чтобы выстраивать правильный диалог с институциями и перестать соглашаться на безгонорарные истории.
(Виталина)
— Специфика саунд-арта часто предполагает невизуальную эстетику — в самых радикальных случаях он может представлять собой только звук. Поэтому основная часть запроса на финансовую поддержку состоит из статьи гонораров художников. При этом, не стоит забывать, что оборудование и навыки, которые имеют звуковые художники тоже достались им не бесплатно. Это годы работы и усилий. Если говорить откровенно, то нам самим приходилось себе это часто напоминать, чтобы выстраивать правильный диалог с институциями и перестать соглашаться на безгонорарные истории.
— С момента основания проекта отношение к саунд-арту в России изменилось?
(Виталина)
— Изменилось даже за время только моего появления в сообществе. Несмотря на присутствие саунд-арта на художественной сцене России, отношение к нему было всегда как к чему-то маргинальному. За шесть лет нахождения внутри сообщества, я вижу, как эта история развивается. Интерес к технологическому эксперименту в звуке среди музыкантов и звуку в искусстве среди художников становится более выраженным. То же можно сказать и об институциональных кураторах и площадках, которые более осознанно стали репрезентировать у себя звуковое искусство. Запуск в одном из федеральных вузов страны программы по sound studies — наверное, наиболее показательное явление. К слову, преподавательский состав включает многих наших резидентов. А еще многие музыканты начали без иронии называть себя саунд-артистами или звуковыми художниками.
— Изменилось даже за время только моего появления в сообществе. Несмотря на присутствие саунд-арта на художественной сцене России, отношение к нему было всегда как к чему-то маргинальному. За шесть лет нахождения внутри сообщества, я вижу, как эта история развивается. Интерес к технологическому эксперименту в звуке среди музыкантов и звуку в искусстве среди художников становится более выраженным. То же можно сказать и об институциональных кураторах и площадках, которые более осознанно стали репрезентировать у себя звуковое искусство. Запуск в одном из федеральных вузов страны программы по sound studies — наверное, наиболее показательное явление. К слову, преподавательский состав включает многих наших резидентов. А еще многие музыканты начали без иронии называть себя саунд-артистами или звуковыми художниками.
— Какими были главные вызовы, с которыми вы сталкивались в работе над проектом и его продвижением?
(Сергей)
— Многие думают, что сложно запустить проект. А я считаю, что самое сложное — это его поддерживать, удержать сообщество от развала. Люди работают друг с другом на протяжении 10-15 лет и за это время начинают ненавидеть друг друга, потом снова становятся друзьями, кто-то кому-то денег должен. Чтобы все не разругались, нужно постоянно осуществлять медиацию, разговаривать с людьми.
В России вообще очень сложно делать культурные проекты, тем более — независимые. Нам повезло, что мы занимаемся не очень заметной деятельностью. Федеральное телевидение за эти 10 лет нас показало раза 3-4 максимум.
(Сергей)
— Многие думают, что сложно запустить проект. А я считаю, что самое сложное — это его поддерживать, удержать сообщество от развала. Люди работают друг с другом на протяжении 10-15 лет и за это время начинают ненавидеть друг друга, потом снова становятся друзьями, кто-то кому-то денег должен. Чтобы все не разругались, нужно постоянно осуществлять медиацию, разговаривать с людьми.
В России вообще очень сложно делать культурные проекты, тем более — независимые. Нам повезло, что мы занимаемся не очень заметной деятельностью. Федеральное телевидение за эти 10 лет нас показало раза 3-4 максимум.
“
Широкой публике мы неизвестны — и это преимущество в российской культурной ситуации, которое позволяет проекту поддерживать свою жизнедеятельность. При этом большая часть участников сообщества автономна — они не зависят от деятельности в составе проекта, что снимает с нас часть ответственности. Фактически мы можем просто всё закрыть — и никто от этого не умрёт.
— Какие советы вы могли бы дать тем, кто попробует запустить независимый культурный проект сегодня?
(Виталина)
— У меня есть один совет — не бойтесь, если никто не придёт. В нашей практике были разные случаи: ждали, что придёт много людей — никто не пришёл; ждали, что не придёт никто — случился аншлаг. Не нужно участвовать в этой вечной погоне за охватами. Просто хорошо проведите время с теми, с кем вы это создаете.
(Сергей)
— Раньше я очень расстраивался, когда, несмотря на всю рекламу, мы собирали залы не более ста человек. Но потом я начал выезжать за рубеж и увидел, как подобные инициативы живут в Европе, Америке, Японии — ровно так же! В среднем 50-100 человек приходят. Я понял, что мы на таком же уровне абсолютно, и это не наш недостаток. Просто есть, например, стадионные концерты и стадионная культура, а есть культура камерная.
Другой совет — не забывать об общении внутри среды, нетворкинге. Это в конечном счёте гораздо важнее, чем уметь находить заработок. Всё решается через людей — связи очень важны. Культурные смыслы рождаются только в коллективе, так что тусоваться надо обязательно.
— У меня есть один совет — не бойтесь, если никто не придёт. В нашей практике были разные случаи: ждали, что придёт много людей — никто не пришёл; ждали, что не придёт никто — случился аншлаг. Не нужно участвовать в этой вечной погоне за охватами. Просто хорошо проведите время с теми, с кем вы это создаете.
(Сергей)
— Раньше я очень расстраивался, когда, несмотря на всю рекламу, мы собирали залы не более ста человек. Но потом я начал выезжать за рубеж и увидел, как подобные инициативы живут в Европе, Америке, Японии — ровно так же! В среднем 50-100 человек приходят. Я понял, что мы на таком же уровне абсолютно, и это не наш недостаток. Просто есть, например, стадионные концерты и стадионная культура, а есть культура камерная.
Другой совет — не забывать об общении внутри среды, нетворкинге. Это в конечном счёте гораздо важнее, чем уметь находить заработок. Всё решается через людей — связи очень важны. Культурные смыслы рождаются только в коллективе, так что тусоваться надо обязательно.
читайте также